Home News

Чудо о Кифере

28.08.2018

видео Чудо о Кифере

ЧУДО ТЕСТО НА КЕФИРЕ ВСЕГДА СУПЕР ВЫПЕЧКА ПИРОГ К ЧАЮ

В моем идеальном Петербурге всегда 22 градуса тепла, переменная облачность, мосты сведены, на Марсовом поле стоит татлинская Башня Третьего Интернационала, в ней сидит администрация, в Смольном — Европейский университет, Исаакий — музей, «Зенит» — чемпион, Финский залив — море, корюшка пахнет огурцами, вода синяя, трава зеленая и выставок, на которые можно ходить, больше, чем две с половиной.



Эту грустную мысль я думала, когда поздним вечером, подгоняемая холодным сырым ветром, шла сквозь дождь по Дворцовой набережной мимо Эрмитажа и внезапно наткнулась на набор разнообразной техники, выгружающей прямо через балкон Николаевского зала гигантские коробки с будущей выставкой Ансельма Кифера. При условии, что я безуспешно пытаюсь посмотреть хоть какую-нибудь его персоналку уже много лет, — стечение обстоятельств уровня «судьба». С бонусом попадания на бэкстейдж.


ЧУДО ТЕСТО на кефире для пирогов и пирожков! Как приготовить тесто без дрожжей?

Вообще выставка Кифера — это невероятно важное событие как минимум по нескольким причинам. Во-первых, Кифер — легенда. Вообще невозможно говорить о современной живописи, не говоря о Кифере. Все, что в живописи до сих пор происходит, так или иначе оглядывается на него. Подмигивает ему. Машет руками. Передает приветы. Судите сами: руинирование, гиперфактуры, монументализм, картина как инсталляция и инсталляция как картина — куда ни ткни, он уже практически везде отметился. Художникам после Кифера жить непросто: как только начинаешь крутиться вокруг Танатоса в разных его проявлениях — получается оммаж Киферу. Не говоря уже о чисто визуальных пересечениях. И это мы еще сейчас как бы забыли, что на другом конце стола сидит Герхард Рихтер со своими тремя тысячами картин.

Во-вторых, Кифера в России никогда не выставляли. Всякое бывало, нельзя сказать, что мы тут совсем уж в изоляции, а вот Кифера не было. Поговаривают разное: мол, у художника непростой характер. Ну как поговаривают — свободная пресса писала пару месяцев назад, как одни хорошие люди хотели сделать его большую ретроспективу в Китае, насобирали всякого по коллекциям и музеям, каталог подготовили, пришли к нему с хлебом-солью, мол, извольте, батюшка пожаловать на презентацию имени себя. А он в каталог посмотрел да и молвит им человеческим голосом: вот это, что вы тут наваяли, ко мне никакого отношения не имеет. Нет, вы, конечно, выставляйте, но я ваши деяния в список своих деяний включать отказываюсь, и вообще будьте вы прокляты. Хороший человек, принципиальный.

Поэтому, например, знакомство Эрмитажа в лице Дмитрия Озеркова с художником Ансельмом Кифером случилось 8 (восемь, Карл!) лет назад. За эти восемь лет музею несколько раз предлагали разнообразные передвижные проекты Кифера, но наше счастье, как ни странно, находится в зоне пересечения святого следования принципам всех участников процесса. Потому что куратор Озерков оказался не менее принципиальным, чем художник Кифер, и как-то волшебным образом получилось так, что для Эрмитажа Кифер сделал специальный проект.

Здесь нужно помнить одну вещь. Для Кифера, как и для всех художников его поколения, Россия является довольно крупной точкой во внутренней системе координат. Его отец был ранен в Сталинградской битве, вернулся в Германию, времени зря не терял, и будущий художник родился за пару месяцев до конца войны в буквальном смысле под бомбежками. Как художник он начался в 1969 году с проекта «Оккупация», сделав главным предметом своей рефлексии общенациональное чувство вины за нацизм и холокост. Удивительно, но Германия, где покаяние стало важной частью государственной политики, Кифера не очень принимает, там он не выставляется уже много лет — видимо, слишком остер, резок и неудобен. Собственно, эрмитажный проект тоже о войне. Но предметом рефлексии оказалась фаталистическая философская конструкция о цикличности войн русского поэта Велимира Хлебникова. Поэта, чья короткая жизнь, как иллюстрация этой теории была быстро-быстро прокручена в мясорубке войн и революций. Вообще проект выглядит очень символично, особенно в 2017-м, когда Россия увлеченно пытается переосмыслить систему ценностей, связанных с октябрьским переворотом, и продолжает разбираться с запущенным в 2015-м процессом самоидентификации во Второй мировой войне. Я, честно признаться, не понимаю, как Кифер читал Хлебникова, для которого были гиперважны плоть и форма языка, и как это вообще можно перевести, но как-то, видимо, читал и, наверное, неплохо понял, если смог нарефлексировать такого размаха высказывание. Сведения о размахе разнятся: релиз говорит о 20 работах, такелажники считают, что они бесконечны, на самом деле их 40, и все они выполнены в 2016 году.

У выставки неожиданное для Эрмитажа инженерное решение. Кифер — художник белого куба, то есть одна пятиметровая работа на один выставочный зал. А в Эрмитаже белого куба нет по умолчанию. Какое-то его подобие можно углядеть в Главном штабе, но там он тоже так себе куб — сильно насеченный. Ну и вообще художники масштаба Кифера обычно хотят выставляться в основном здании — срабатывает тот стейтмент, который изначально озвучивал отдел современного искусства: о том, что отдел есть часть огромного музея, где старое искусство будет защищать новое от обвинений во внеконтекстуальности, а новое — не давать старому превратиться в пыльный архив. Поэтому впервые в Николаевском зале будет стоять привезенная в виде конструктора и собранная на месте австрийцами девятиметровая система, в полусобранном состоянии напоминающая подготовку к рок-концерту. В России, к сожалению, не оказалось компании, способной строить с таким размахом, соблюдая мегаадские эрмитажные нормы. Аксакалы не припомнят согласования и стройки такого масштаба.

Стройка и монтаж продлятся еще месяц в любимом нами круглосуточном режиме. Потому что такие люди, как Кифер, всегда могут приехать и сказать: перевешивайте. А для куратора Озеркова «художник это не повод к выбиванию бюджета. Художника нужно уважать, потому что он несет свет, который видит только он».

А потом начнется бесконечная разъяснительная работа: дискуссия с художником и куратором, цикл лекций о космогонии Кифера, интеллектуальный марафон о Кифере и Хлебникове, инклюзивные программы, медиация на выставке. Потому что, видимо, это болезнь такая специальная в этом городе — вечно стричь бороды и рубить окно в Европу, передается через Эрмитаж.

rss